Как услышишь это название или прочтешь где-нибудь, так мгновенно встревожится сердце от этого осязаемого до полынной горечи слова, которое уже два десятилетия считается синонимом беды. Всеобщей беды, трудновообразимой и абсолютно несопоставимой с какими-то другими трагедиями, пусть даже и самыми тяжелыми и весьма масштабными.
НЕ ВСЕ СГОРАЕТ В ПЛАМЕНИ
Людмила и Владимир МАКИСМЧУК 
Тяжелая бетонная конструкция, нависшая над скульптурной фигурой землянина, имитирует ядерный гриб. Но неустрашимый человек, раскинув руки, словно говорит «НЕТ» и пытается защитить Мир от надвигающейся страшной атомной беды. Вот так выглядит мемориальный комплекс «Героям – пожарным Чернобыля», воздвигнутый на северо-западе Москвы – на центральной аллее Митинского кладбища.
Рядом с этим строго-величественным мемориалом находится надгробный памятник генерал-майора внутренней службы Владимира Михайловича Максимчука, который в своей жизни успел сделать самое главное – уберег множество людей от гибели в огненной купели. Ибо он был профессионалом, призванием которого стала опасная, но благороднейшая стезя огнеборца. И в мае 1986 года ему, начальнику московского Управления государственной противопожарной службы Владимиру Михайловичу Максимчуку, как и его киевским коллегам – бойцам первого чернобыльского эшелона, выпала опаленная небывалой катастрофой судьба…
По вехам, из которых складывалась биография заслуженного работника МВД Владимира Михайловича Максимчука, легко прослеживается ему судьбою предназначенное – спасать других, рискуя собой. Первый твердый шаг к жизненному призванию тернопольский хлопец сделал в 1965 году, когда после окончания средней школы пробился в курсантские ряды Львовского пожарно-технического училища. В 1968-м он, отучившись на «красный диплом», попал по распределению в Москву – лейтенант был назначен начальником караула 2-й военизированной пожарной части (ВПЧ). Уже через несколько месяцев молодой офицер продвинулся по служебной лестнице, став заместителем начальника подразделения, а на следующий год даже принял под свое командование 50-ю ВПЧ.
Впоследствии майор-инженер военизированной пожарной охраны, сначала хорошо проявил себя в новом должностном ранге заместителя начальника отряда, а потом – руководителя отдела боевой подготовки УПО столицы СССР. Выпускник высшей инженерной пожарно-технической школы отлично зарекомендовал себя и во время Московской Олимпиады, когда возглавлял противопожарную службу в Лужниках.
Перспективного работника заметили, и в 1981 году он был зачислен в штат Главного управления пожарной охраны (ГУПО) МВД СССР. В главке сполна начал раскрываться талант Максимчука – высококлассного пожарного специалиста-руководителя.
…С роковой неотвратимостью приближался апрель восемьдесят шестого. И, как оказалось, очень-очень многим бывалым огнеборцам был уготован дополнительный экзамен на профессиональное мастерство и стойкость – этим сверхсложным испытанием стал чернобыльский ликвидаторский марафон.
Уже утром 26 апреля 1986 года на ЧАЭС добрались прилетевшие из Москвы в Киев заместитель начальника ГУПО Вячеслав Рубцов и старший инженер-инспектор Владимир Захаров. После двойной разведки – облета территории АЭС на вертолете и ее скоростного обследования из автомобиля – представители главка убедились, что первый бой выигран: пламенный всплеск погашен полностью. Специальный корреспондент журнала «Пожарное дело» Юрий Назаров, говоря про этот немаловажный ситуативный момент, в репортаже «Память и бой Чернобыля» лаконично констатировал: «Кончилась быстротечная осада вышедшего из повиновения атомного исполина».
Неполный месяц спустя придет час и первого заместителя начальника Главного управления пожарной охраны МВД СССР полковника внутренней службы Владимира Михайловича Максимчука – показать в «своей» экстремальной ситуации, что ему по праву было доверено руководство штабом пожаротушения здесь, на территории ЧАЭС.
Журналистка Лариса Асаулова, непосредственно общавшаяся с ним – уроженцем Тернопольщины, рассказала в своем очерке «Спасатель» и о том, как «аварийный шлейф», словно смерч, притушил огонь жизни боевого штабиста – старшего офицера из ГУПО Министерства внутренних дел СССР: «Владимир Михайлович Максимчук первый, кто в Москве узнал о чернобыльской катастрофе. Дежурный не в счет: из-за сверхсекретности он не понял, что значит таинственный набор цифр «1,2,3,4», полученный с ЧАЭС 26 апреля в 1 час 30 минут ночи. Подполковник Максимчук, возглавлявший в то время оперативно-технический отдел Главного управления пожарной охраны МВД Союза, знал жуткий «перевод» шифра. «Один» – на станции загорание. «Два» – крупный пожар». «Три» – выход радиации. «Четыре» – есть погибшие и пострадавшие…»
Ликвидаторы, прибывшие в Киевскую область буквально со всех регионов страны, включались в общую боевую расстановку соответственно профессиональной специализации каждого. Для Максимчука заканчивалась вторая неделя напряженной чернобыльской командировки и, вроде бы, ничто не предвещало нового огненного всплеска на атомной станции. Однако в ночь с 22 на 23 мая 1986 года всех подняла на ноги повторная грозная пожарная тревога: запылали помещения 403 и 404, то есть четвертый блок, пламя заплясало в зале циркуляционных насосов. Создавшуюся критическую ситуацию еще больше усугубило то, что загорелся и кабель.
Приказав сосредоточить спецтехнику у бытового корпуса и пока не пропускать на территорию станции ни одной красно-белой автомашины, руководитель наряда пожарной службы Максимчук отправился с боевым расчетом на разведку. С другой стороны по длинному-предлинному транспортному коридору, казавшемуся во тьме кромешной чуть ли не бесконечным, упорно продвигались к эпицентру горения начальник пожарной части по охране Ленинградской АЭС Владимир Чухарев и его подопечные, одновременно прокладывавшие рабочие линии для последующего тушения крупного пламенного очага. Когда дозиметристы определили, что в зоне пожара было «свечение» под двести пятьдесят рентген в час, то, сознательно нарушив уставное правило, Максимчук не стал несколько сотен своих коллег сразу же бросать в «горячий бой», а, наоборот, распорядился сводное огнеборческое подразделение отвести подальше от радиационного пекла.
Чтобы уберечь бойцов-ликвидаторов от лучевой болезни, Владимир Михайлович и его штабные помощники выработали другую тактику локализации и ликвидации этого опаснейшего и чреватого непредсказуемыми последствиями пожара. Решено было, что смены, в которые входили по пять человек, должны каждая поочередно работать в очаговом секторе не более десяти минут. Однако за «расчетный» десятичасовой отрезок времени триста с лишним пожарных не сумели задавить все пламенные ручейки и пришлось продолжить эту схватку с огнем наиболее крепким и выносливым профессионалам.
«Переработка» затянулась еще на пару часов, но геройская пожарная дружина успешно выполнила свою главнейшую боевую задачу: не упустила пламя, которое могло проскочить по насосам в третий блок. Усмирив коварный огонь, пожарные подвели и второй итог этого сражения – уточнили общее число пострадавших при тушении загорания в «пространстве радиационной аномалии». К счастью, тогда никто не погиб, но примерно восьмая часть участников ликвидации майского пожара на ЧАЭС была госпитализирована. На больничную койку, под капельницу, попал и Максимчук, получивший лучевые ожоги дыхательных путей и левой ноги…
Однако и после чернобыльской командировки Владимиру Михайловичу, подлечившемуся и вскоре опять занявшему свое место в боевых порядках огнеборцев, еще не раз приходилось сталкиваться с новыми и новыми вариациями экстремальной ситуации, когда на тушение больших пожаров стягивалось множество дежурных расчетов. И только благодаря быстрым и расчетливым действиям людей в брезентовых робах каждый такой, казалось бы, неукротимый огненный вал постепенно откатывался назад, становясь все менее и менее опасным….
Скажем, по-своему особенным было для многоопытного Максимчука тушение еще одного печально известного пожара – в столичной гостинице «Россия», происшедшего в конце января 1987 года по вине жильца из номера девяносто второго – приезжего из Баку. Беспечный азербайджанец уснул, не выключив цветной телевизор, который немного погодя внезапно загорелся.
Уловив дымный запах, дежурная по этажу Е. Полякова примерно в 18 часов 20 минут подбежала к 92-му номеру и, разбудив постояльца, попросила его покинуть задымленную комнату. Однако самонадеянный бакинец посчитал, что он и в одиночку-то легко справится с возгоранием: мужчина, открыв окно, набросил на телевизор одеяло с пододеяльником. И, разумеется, от притока воздуха пламя начало мгновенно набирать силу.
Приняв тревожное сообщение из гостиницы «Россия», старший инженер Центрального пульта пожарной связи УПО Москвы О. Сычева выслала туда девять красно-белых автомобилей. А еще через считанные минуты – в 18.38 – к гостинице были направлены еще шесть пожарных машин. Складывающаяся обстановка требовала незамедлительного «принятия мер по спасению людей», поскольку там, где возник пожар – в северо-западном крыле Северного корпуса гостиницы «Россия», проживали 38 человек, а во всей «потенциальной зоне риска» вплоть до двенадцатого этажа – 397 постояльцев.
Положение к тому моменту уже было угрожающим, ведь, выражаясь профессиональной терминологией огнеборцев, «пожар принял открытую форму горения» . Из нескольких окон третьего этажа, с фасадной стороны здания, выбивалось пламя, откуда-то доносились крики о помощи.
Обследуя в сплошном дыму номер за номером, пожарные уже в первые минуты спасли девятерых человек, двое из которых были без сознания. Старший пожарный О. Чиров, отыскав на третьем этаже лежавшего на полу мужчину, надел ему на голову маску от своего спасительного кислородно-изолирующего противогаза. Взвалив пострадавшего себе на плечи, старший пожарный вынес его на балкон, где спасенного тотчас бережно подхватили сослуживцы О. Чирова. Одновременно с разных точек другие бойцы заливали водой языки пламени. И очень больно было слышать самоотверженно работавшим огнеборцам переданную по рации горестную весть, что в одном из номеров на третьем этаже обнаружена женщина, которая не подает признаков жизни.
Но хотя дымная мгла поднялась все-таки до двенадцатого этажа, однако в 19 часов 21 минуту усталые огнеборцы услышали долгожданную команду – был дан отбой, так как пожар полностью ликвидировали. Правда, спасательные работы продолжались – начальники боевых участков обеспечивали тщательнейшую проверку всех задымленных гостиничных помещений, чтобы еще и еще раз убедиться, что там больше никого не осталось.
Всего бойцы пожарных подразделений эвакуировали 68 человек, включая 17 пострадавших, которых спасли с помощью механических и специальных ручных лестниц. Среди тех, кто отличился при ликвидации этого пожара, были начальник караула В. БЕНДАРЧУК, командир звена газо-дымозащитной службы П. АНИСКИН, рядовые бойцы ГДЗС В. ВЫРОДОВ и Н. КОСТЫЛЕВ, старший пожарный В. ДЕНИСОВ, оперативная группа дежурной службы пожаротушения в составе В. ЗАЙЦЕВА, А. Ефимченко и В. Зубарева, командиры отделений В. ТИШКОВСКИЙ и А. ЯДРИНЦЕВ, оперативный дежурный отряда А. КАСАТКИН, инструктор профилактики объектовой части С. ШИЛКИН и многие-многие другие. Все они в те быстротечные минуты отвели огромную беду от гостиницы «Россия», сведя до минимума печальные последствия пожара в ее северо-западном крыле Северного корпуса.
Владимир Михайлович Максимчук неоднократно говорил, что он всегда заряжен на борьбу с огнем. Но разве предугадаешь, каким может быть новое «испытание по экстремальному варианту».
Аварию, происшедшую в литовской Ионаве в 1989 году, шведские ученые не без основания назвали «химическим Чернобылем». Поднявшийся в воздух громадный резервуар, в котором находилось семь тысяч кубических литров жидкого аммиака, грозная смесь разнесла так, что были разворочены стены емкости и отвалилось днище. В хлынувшей адской лавине погибли семеро человек, а те, кому удалось спастись, получили ожоги разной степени тяжести.
А тут еще в аварийной зоне, поблизости от которой проживали десятки тысяч человек, началась трудновообразимая «цепная реакция». Сначала жидкий аммиак превратился в газ, после чего последовали вспышка и взрыв – заполыхало в радиусе двухсот метров. Вследствие чересчур высокой температуры пошло разложение нитрофоски, а значит – «закрутился» и обратный химический процесс. Как будто из кратера вулкана изверглась эта смертоносная лава: как-никак несколько десятков тысяч тонн реактивов «распались» на ядовитые вещества.
Прилетев в Вильнюс в полночь, Максимчук и его коллега из главка тотчас поехали на автомашине в Ионаву. Здешние профессионалы явно обрадовались приезду московских коллег, поскольку сами не смогли подступиться к «полигону». Конечно, литовские специалисты попытались локализовать мощный очаг горения, однако вскоре они остались без необходимого подспорья – взрыв вывел из строя карбюраторную технику.
С превеликим трудом добравшись пешком до административного здания и став с подветренной стороны, Максимчук и другие практики оценили не только обстановку в целом, но и ее специфические нюансы. И – тактику и стратегию наступления на «полигон» определили.
По срочному запросу, «отбитому» из Ионавы, сюда из соседних регионов прибыли семь насосных станций, каждая из которых ежесекундно подает сто литров воды. Трое с половиной суток из этих насосных станций бесперебойно вливались струи в ядовитую массу, чтобы прекратилась «самопроизвольная» реакция. Попутно военная техника утюжила гусеницами окраины «огненного плацдарма», размельчая пламенное озеро. А бойцы тем часом подкрепляли этот маневр водяной завесой, пустив в ход пожарные стволы.
Причем, с чернобыльским ионавский распорядок работы был схож тем, что и на «ядовито-огненном плацдарме» отряды трудились посменно. Через каждые полчаса на боевую вахту заступала новая группа ликвидаторов аварии, сопровождавшейся сильнейшим горением и плотной загазованностью округи. Поэтому, несмотря на предпринятые усилия «по обеспечению мер безопасности» участников усмирения «ядовитого огня», более двухсот человек получили отравления и ожоги. Первая медицинская помощь пострадавшим оказывалась в походном лазарете, который был оборудован на стадионе, находившемся на значительном удалении от эпицентра «химического Чернобыля».
Шестого июня 1992 года Владимир Михайлович Максимчук принял под свое руководство Управление государственной противопожарной службы ГУВД Москвы, и уже непосредственно стал отвечать по «личной» служебной линии за безопасность столицы. И надо отдать должное московским огнеборцам, которые и в самых сложных ситуациях не подводили главного пожарного Белокаменной – смело штурмовали всевозможные горящие объекты.
На следующий год, в апреле – накануне 75-летия пожарной охраны страны, в беседе с журналистом Николаем Сальниковым, генерал-майор внутренней службы В. Максимчук высказался с убеждением знающего человека: «На разных этапах деятельности нашей службы были свои герои».
Владимир Михайлович тут же стал рассказывать, по его собственному определению, «о массовом подвиге пожарных в годы Великой Отечественной войны». Тогда орденами и медалями были награждены около тридцати двух тысяч бойцов огненного фронта, многие из которых отдали свои жизни во имя Победы.
Под конец разговора Максимчука и Сальникова зашла речь и о современных боевых буднях пожарных – порой им приходится работать в тяжелейшей обстановке, когда к пламенному потоку, кажется, никак не подобраться. И в качестве показательного примера Владимир Михайлович рассказал о том, как проходила ликвидация невероятно сложного пожара в жилой высотке:
– Такой ад испытали недавно наши бойцы при тушении огня в двадцатипятиэтажном доме на проспекте Маршала Жукова. Он – очаг горения – возник в одной из квартир на двадцать втором этаже. Пожарная лестница достала лишь до семнадцатого этажа. При порывах шквального ветра на шестидесятиметровой высоте пришлось проникать в горящие помещения по штурмовым лестницам – цепляли их за непрочные ограждения лоджий. Через шесть часов огонь был ликвидирован. В ходе тушения из опасной зоны удалось спасти восемнадцать человек.
Да, московские пожарные в эти трагические шесть часов сделали все, что только было в их силах, не дав огню распространиться дальше. Пламя основательно похозяйничало лишь в пяти квартирах, да еще пятнадцать выгорели не полностью. Однако, к глубочайшему прискорбию, на пожаре все-таки погибли мужчина и четверо малышей. Пострадали во время обуздания огненной беды и одиннадцать непосредственных участников ликвидации «высотного горения». У подполковника Ивана Литовского были обожжены лицо, кисти обеих рук и тело, рядовой Минар Миннулин – призывник из Татарстана – тоже получил сильные ожоги лица. Его земляк, сержант Ильдар Невняков, попал с обширными ожогами спины в медсанчасть. Сюда же доставили и нижегородца Алексея Щербакова – у ефрейтора были ушибы обеих рук. Капитана Александра Сальникова госпитализировали с термическим ожогом глаз, сержанта Алексея Куриенко из Твери – с ожогами обеих кистей рук. А первую медицинскую помощь пришлось оказывать майору Валерию Колесову, капитану Сергею Шурупову, ефрейтору Виктору Малетину – ярославскому призывнику, двум сержантам – москвичу Размику Аллахвердяну и Валентину Галинскому из Новозыбкова.
Между прочим, к месту огненного чрезвычайного происшествия были стянуты тридцать четыре красно-белых спецавтомобиля. И всех бойцов – более двухсот участников напряженнейшего поединка с пламенно-дымным ворогом жилой высотки, которыми, как фронтовой полководец, уверенно командовал облачившийся в пожарную боевку генерал-майор Владимир Михайлович Максимчук, – можно смело назвать героическими личностями. Людьми служебного долга.
…Я бережно храню в своем архиве программку международных соревнований по пожарно-прикладному спорту, посвященных открытию мемориального комплекса «Героям – пожарным Чернобыля». В отпечатанной в типографии тоненькой брошюрке значится, что главным судьей этих крупнейших состязаний, загодя запланированных на июль 1994 года, был назначен начальник Управления государственной противопожарной службы ГУВД города Москвы В. М. Максимчук. Однако… последняя декада весны девяносто четвертого омрачилась невосполнимой потерей для столичного гарнизона: не дожив до лета, Владимир Михайлович 22 мая, на сорок седьмом году жизни, скончался. А международные соревнования, которые были приурочены к открытию на Митинском кладбище мемориала чернобыльских пожарных, одновременно стали и спортивным турниром в память о генерал-майоре Владимире Михайловиче Максимчуке.
На московском Центральном стадионе «Динамо» в состязаниях, проходивших под эгидой Главного управления государственной противопожарной службы МВД РФ, первенствовали белорусские посланцы, второе место заняла украинская команда и третьими были хозяева соревнований – российские атлеты-прикладники. Призеров и участников международного спортивного мемориала приветствовал не кто иной, как Герой Советского Союза Леонид Петрович Телятников – бывший начальник военизированной пожарной части по охране ЧАЭС, занимавший к этому времени должность заместителя министра внутренних дел Украины.
В Центральном музее МВД России, размещающемся в уникальнейшем здании бывшей Сущевской части – архитектурном памятнике конца XVIII – начала XIX веков, оборудован стенд о генерал-майоре внутренней службы Владимире Михайловиче Максимчуке. Частью музейной экспозиции служат его боевые регалии – орден «За личное мужество», орден Красной Звезды, две медали «За отвагу на пожаре» и другие государственные награды.
– Для нашего документального фонда хранения вдова, Людмила Викторовна Максимчук, отобрала уникальные материалы из семейного архива, – отметила старший научный сотрудник Центрального музея МВД России Ольга Дмитриева. – Среди них есть выписка из медицинского журнала, сделанная в начале апреля 1994 года рукой шведского доктора Марии Себестьен о своем иностранном подопечном – поступившем на хирургическое обследование Владимире Михайловиче Максимчуке: «…Пациент, имеющий высокое воинское звание, руководил действиями отряда пожарной части при проведении работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС… Настоящий диагноз: получение массированной дозы радиации в результате 12-часового пребывания в эпицентре аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Пациент получил также тяжелые повреждения кожи на голени левой ноги и вызванный излучением ларингит… В 1992 г. перенес операцию… При содействии шведской стороны пациент был помещен в больницу Красного Креста в Стокгольме с целью проведения лечения…»
Но спасти московского боевого генерала шведские медики не смогли – спасателю, самому не уберегшемуся от чернобыльской ожогоподобной раны, суждено было прожить еще чуть больше полутора месяцев.
В годовщину смерти начальника УГПС ГУВД города Москвы Владимира Михайловича Максимчука на месте его захоронения торжественно открыли художественно выполненное надгробие: на высоком гранитном постаменте укреплен бронзовый бюст огнеборца-спасателя, который словно всматривается в лица тех, кто идет поклониться им – победившим жутчайший пожар современности.
Автором оригинального мемориального сооружения стал Хизри Асадулаев, который не только лично знал генерал-майора, но и еще в семидесятые годы служил в полку, где в то время Владимир Максимчук являлся начальником штаба. И поистине жизнеутверждающая философия заключается в начертанной на основании надгробного памятника вечной мудрости: «Не все сгорает в пламени истории…»
В память о своем муже Людмила Максимчук написала книгу «Не все сгорает…», выпущенную в свет в Москве в 1998 году издательством «Робин». В эту книгу, помимо большой подборки стихотворений, автор включила одноименную документальную повесть «Не все сгорает…» о судьбе героя-огнеборца Владимира Максимчука и посвященную ему поэму «Сны».
Имя генерал-майора внутренней службы Владимира Максимчука было присвоено пожарному катеру, входящему в состав столичного гарнизона борцов с огнем. Ассоциацией «МВД – Щит Чернобыля» была учреждена премия имени Владимира Максимчука.
Указом Президента РФ от 18 декабря 2003 года генерал-майору внутренней службы Владимиру Михайловичу Максимчуку за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, посмертно присвоено звание Героя России.
|
