В зоне отчуждения солят огурцы и строят планы на будущее.

Корреспондент «Донбасса» побывала в одном из самых страшных, загадочных и овеянных мифами мест на планете и познакомилась с людьми, для которых оно таковым вовсе не является.

Славутич скучает по Припяти

Как правило, любой визит в Чернобыль начинается из Славутича. Только отсюда установлено регулярное железнодорожное сообщение с зоной отчуждения. 

Славутич - самый молодой город Украины, построенный в 1987 году для сотрудников ЧАЭС и их семей, эвакуированных из Припяти. В то время в его сооружении принимали участие восемь союзных республик, каждая из которых построила квартал, выдержанный в своих архитектурных традициях. Сейчас, двадцать с лишним лет спустя, это маленький (площадью 7,5 квадратных километра, из которых только 2,5 - жилая застройка), хорошенький, чистенький, совершенно европейский городок с населением 25 тысяч человек. Вокруг - сосновый лес, в кранах - артезианская вода, средняя зарплата по городу - около четырех тысяч гривен. Средний возраст жителей составляет 35 лет, в основном это - молодые специалисты, работающие на ЧАЭС. Во дворах до поздней ночи носятся толпы детей - уровень преступности практически нулевой, зато рождаемость превышает смертность. Славутич входит в десятку лучших городов для жизни в Украине. Жить здесь считается хорошо и престижно - точно так же, как в Припяти до 1986 года. 

Среди населения Славутича и сейчас есть много бывших припятчан, которые ужасно скучают по своему брошенному городу. Они создали специальный сайт, на котором делятся воспоминаниями, обсуждают проблемы современной Припяти (точнее, того, что от нее осталось) и даже организуют собственные акции. Например, установили на въезде в город-призрак табличку с обращением к посетителям:

«Не забывайте, что вы находитесь на территории, где произошла одна из величайших в истории человечества экологических катастроф. Зона - не парк аттракционов и не место для пикников. Из уважения к подвигу тех, кто отдал свое здоровье и свою жизнь, борясь с последствиями аварии, а также тех, кто жил в этом городе, мы убедительно просим не разбирать Припять на сувениры и не мусорить на улицах - в городе нет коммунальных служб, которые могли бы его убрать».

ГАИ штрафует даже здесь

Каждое утро из Славутича отправляется электричка, везущая людей на работу на станцию, через всю 30-километровую зону отчуждения. Журналисты и туристы жадно прилипают к окнам, местные тем временем дремлют, читают газеты и сплетничают с сотрудниками. Они привыкли к соседству с Чернобылем так же, как мы - к виду терриконов и металлургических заводов.

Когда знаешь о чернобыльской зоне отчуждения только понаслышке, кажется, что это какая-то безлюдная степь с разрушенным реактором посередине, по которой иногда проходят люди в страшных противорадиационных скафандрах. А на самом деле - совершенно обычное с виду место. Солнышко светит, травка зеленеет. В отсутствие людей здесь развелись дикие животные, даже занесенные в Красную книгу лошади Пржевальского. Впрочем, людей здесь не так уж и мало. В зоне отчуждения ежедневно находятся около семи тысяч человек - работники АЭС, подрядных организаций и других предприятий зоны, а также примерно 150 самоселов. 

- Это только кажется, что зона пустая. Здесь всё то же, что и везде, есть свое управление МВД, ГАИ. Как-то ехал наш грузовик с песком, и с него сорвало тент. Мы думали, никто не заметит, но не тут-то было. Сразу выскочили ГАИшники и выписали штраф, - рассказывает начальник информационного отдела ЧАЭС Майя Руденко.

Сама территория атомной станции с виду тоже мало чем отличается от любой другой промышленной зоны. Проходные, административные здания, столовая. Везде ходят люди, разговаривают, смеются, курят. Вот «тот самый» четвертый блок под саркофагом. Стоит себе и стоит бетонная коробка с трубой. Я бы и внимания на нее не обратила, если бы не видела столько раз на фотографиях. Гораздо более сильное впечатление производят недостроенные пятый и шестой реакторы - в 1986 году их сооружение шло полным ходом, и после аварии стройку бросили нетронутой, в том виде, в каком ее оставили вечером 25 апреля. Огромные подъемные краны навсегда застыли с висящими на стрелах грузами, которые они так и не успели донести до места назначения. Но любимая достопримечательность работников ЧАЭС - это канал, по которому раньше подавалась вода для охлаждения реакторов. Теперь в нем развелись сомы - толстые, огромные, длиной не меньше метра, они сотнями резвятся прямо на поверхности канала. В обеденный перерыв многие ходят кормить их хлебом с моста.

«Что-то у вас внутри фонит... Признавайтесь, грибочков покушали?»

Административный центр зоны - городок Чернобыль. Местная экзотика - заброшенные здания, стадион, заставленный военной техникой, принимавшей участие в ликвидации, желтые таблички со значком радиации - удивляет только новичков. На самом деле среди всего этого чернобыльского антуража кипит обычная повседневная жизнь. Пока мы, культивируя в себе ощущение того, что находимся на месте ужасной катастрофы, и стараясь, как нас учили, не наступать на траву, осматривали заброшенную улицу, откуда-то прямо по траве вышел мужчина и как ни в чем не бывало предложил купить мед собственного производства. На территории действующей Свято-Ильинской церкви разбиты ухоженные клумбы с розами, рядом с ними, на деревянном столе под открытым небом, стоят трехлитровые банки, корзина с огурцами и лежит пучок укропа - матушка как раз занялась засолкой на зиму. Напоминаю, дело происходит в десяти километрах от четвертого реактора.

- Огурцы, конечно же, привозные? - на всякий случай уточняю я.

- Да что вы, конечно же, местные, - отвечает наш сопровождающий - глава Чернобыльской территориальной организации профсоюза атомщиков Николай Тетерин. - Мы просто проверяем продукты дозиметром, если уровень радиации нормальный, значит, можно есть. Мы здесь и грибы собираем, и ягоды, и рыбу ловим. Надо только знать какую - хищные породы практически чистые, а тех, которые питаются илом, лучше не трогать. Конечно, по правилам этого делать нельзя, но мы же знаем, что опасно на самом деле, а что нет. Здесь ведь такая природа, такое изобилие, ну как может заядлый грибник или рыболов удержаться? Конечно, потом, бывает, на медосмотре тебя сканируют и говорят: «Что-то у вас внутри фонит... Признавайтесь, грибочков покушали?»

Огурцы, выращенные в Чернобыле, по крайней мере, с виду ничем не отличаются от любых других. Местные утверждают, что и употреблять их в пищу столь же безопасно.

При этом глава профсоюза радостно улыбается и, кажется, ничуть не переживает, что у него внутри фонит.

ЧАЭС еще может быть полезна

Те, кто живет и работает рядом с зоной отчуждения, чувствуют себя здесь как дома и не боятся радиации. 

- Люди ничего не знают о Чернобыле, кроме политических спекуляций и ни на чем не основанных страшилок, - уверен житель Славутича Сергей Касянчук. - Уже надоело, что постоянно приезжают и спрашивают: где у вас тут телята с двумя головами? Где сосны с метровыми иголками? Нет ничего этого. Мы не думаем ни о какой трагедии, мы уже давно это пережили и идем вперед!

Действительно, чернобыльская зона стремится к развитию и отказывается считать себя страшным депрессивным местом, которое нужно закрыть и забыть. В 2000 году все местные жители были против досрочного вывода ЧАЭС из эксплуатации, ведь для них эта электростанция - не абстрактная страшилка, а предприятие, которое давало рабочие места и кормило их семьи. И сейчас, десять лет спустя, когда на станции всё еще работают тысячи людей (на мероприятиях по ликвидации, по переработке радиоактивных отходов, по строительству нового укрытия), надежда на возрождение у них по-прежнему есть.

- Международное сообщество навязывает нам так называемый план зеленой лужайки, в которую должна превратиться территория АЭС и зоны отчуждения, - говорит начальник службы стратегического планирования ЧАЭС Виктор Кучинский. - Но это нерационально. Сейчас на территории станции строятся заводы по переработке и утилизации радиоактивных отходов, хранилища. Зачем же тратить огромные средства, чтобы потом сравнять всё это с землей? Ведь только в Украине сейчас есть несколько атомных реакторов, у которых заканчивается срок эксплуатации. Их содержимое тоже нужно будет где-то утилизировать. Так почему бы не превратить Чернобыль в национальный центр по снятию с эксплуатации АЭС? Здесь есть для этого все условия: отселено население, готова инфраструктура, собраны квалифицированные кадры, построен целый город с особым менталитетом.

Уйти из зоны - страшнее, чем заболеть

Об «особом менталитете» людей, работающих в зоне отчуждения и живущих неподалеку, мне за это время приходилось слышать неоднократно. Пожалуй, главная его особенность - это отсутствие страха перед радиацией. Но это, равно как и примеры с «рыбкой и грибочками», не означает, что люди просто махнули на всё рукой и массово саботируют правила техники безопасности. Прежде чем покинуть зону, каждый проходит радиационный контроль, раз в год - тщательный медосмотр. Но все процедуры, связанные с защитой от излучения, здесь доведены до автоматизма. Человек ко всему привыкает, и невозможно постоянно бояться того, с чем сталкиваешься каждый день. А привыкая, начинаешь проще относиться к определенным вещам, которые непосвященных могут шокировать.

- Да, у меня недостаточность щитовидки, ну и что здесь такого? - искренне удивилась сотрудница ЧАЭС, когда я начала расспрашивать ее о здоровье. - Я принимаю тироксин (препарат для компенсации дисфункции щитовидной железы - авт.), и у меня всё нормально.

Каждый сотрудник, находясь на территории зоны отчуждения, обязан носить на одежде специальный интегральный дозиметр, который фиксирует суммарную дозу радиации, полученную в месте его нахождения. Периодически информация с него считывается, и таким образом становится известно, какое облучение получил человек за неделю, месяц или год. Все очень стараются не превысить установленную норму - но не потому, что переживают за здоровье. Причина другая: за это могут вывести из зоны отчуждения на длительный срок или даже навсегда. А этого сотрудники панически боятся. Перспектива расстаться с зоной для них страшнее, чем даже опасность заработать рак щитовидки. Что их держит? Во-первых стабильный заработок. Здесь хорошо платят, и многие свято уверены, что за пределами зоны нормальной работы нет. В чем-то они правы: в Славутиче другую работу найти непросто, а значит, придется срываться с насиженного места и переезжать в неизвестность. Действительно, перпектива не из приятных.

Но деньги и стабильность - не единственное, что держит людей в Чернобыле. Для многих из них зона отчуждения имеет какую-то странную притягательность, которую они сами не могут объяснить. Многие из тех, кто жил в Припяти или как-то еще был связан с этим местом до аварии (пусть даже просто ездил в гости к друзьям), специально устроились работать в зону, чтобы быть к ней поближе. Но и те, кто впервые приехал в эти места уже после 86-го года, тоже имеют с зоной отчуждения особые отношения, любят ее и тщательно оберегают от чужаков. К туристам и сталкерам, проникающим сюда «потому что интересно», здесь относятся с недоверием и легким презрением, мол, понаехали тут всякие. Когда я проходила радиационный контроль на выходе с территории ЧАЭС, то ли я сделала что-то неправильно, то ли установка забарахлила, но сработала она только с третьего раза. Когда я наконец вышла, наша провожатая, до этого очень приятная и доброжелательная, вдруг совершенно серьезно заявила:

- Да-а, девушка, зона вас не принимает! Вам не суждено работать в зоне. Извините, конечно, но ничего у вас не получится. 

И, кажется, мне знакомо ее чувство. Ведь мы тоже любим говорить о некоем особенном донбасском патриотизме. Наверное, это что-то подобное - чернобыльский патриотизм. В любом случае, это место достойно столь трепетного к себе отношения, ведь однажды люди уже отнеслись к нему чересчур легкомысленно.

Утро, электричка. Весь мир боится Чернобыля, а эти люди просто едут туда на работу.

Комментарий специалиста

В Донецке - опаснее

Борис Гимельштейн, уроженец Донецка, специалист по радиационной безопасности, участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС:

- Журналисты часто занимаются страшилками, чтобы было о чем написать, вот так и формируется общественное мнение. На самом деле всё уже вовсе не так страшно. Ну, Чернобыль, ну, было, да, экологическая катастрофа мирового масштаба… Но прошло уже почти 25 лет. Мы, признаюсь, даже в то время умудрялись в Чернобыле есть некоторые «дары садов и огородов» после их спектрометрии, хотя я совсем не уверен, что мы поступали правильно. Сейчас же, столько времени спустя, я не вижу никакой проблемы в том, что люди кушают огурчики. Мое мнение таково: сегодня жить в Славутиче и работать на ЧАЭС гораздо менее вредно для здоровья, чем жить в Донбассе или в подобных ему промышленных зонах.