В самой антиномической природе бытия сознания коренятся методологические трудности и парадоксы его как рационального, так и внерационального познания. В нашей литературе на принципиальную двойственность сознания (сущность-существование; внешнее-внутреннее; индивидуальное-надиндивидуальное) указывает в своей содержательной монографии А.Н.Лой, а также А.Н.Шимина, но внутренняя связь этой двойственности сознания с методологией его изучения точнее всех была схвачена Ф.Т.Михайловым: «Проблемы, с которыми сталкивается исследователь сознания, определяются прежде всего реальными противоречиями самого предмета исследования» . Добавим к сказанному Ф.Т.Михайловым, что подобные «предметные» противоречия, носящие — как мы постараемся показать ниже, — предельно острую, антиномическую природу, с необходимостью отражаются в противоположных философских концепциях сознания, получая в них свое четкое осмысление и, одновременно, подтверждение своего объективного, а не субъективно-примысленного статуса.

Рассмотрим некоторые из подобных объективных антиномий сознания. Так, мое сознание есть нечто глубоко имманентное; это — «мое сознание», «мое интимное бытие», хранящее сокровенную тайну моей индивидуальности. Никто другой в мире, никакое чужое сознание (кроме разве что всеведущего Бога, если я — религиозный человек) не может непосредственно проникнуть во внутреннюю жизнь моего «я»; никто не может читать его как открытую книгу и грубо судить о моих чаяниях, симпатиях и помыслах. Сознание, как имманентное бытие, мудро предохраняет меня от грубого вторжения чужих «я». С другой стороны, эти чужие сознания также уникальны, самоценны и автономны. Каждое из них — в себе самой непроницаемая и неповторимая монада, лишь актом своей свободной воли, изнутри себя открывающаяся другой монаде и, соответственно, внутри себя обнаруживающая это чужое, никогда до конца не прозрачное бытие.

Начните свое саморазвитие и самосовершенствование с самопознания

Подобный подход к сознанию присущ уже упоминавшейся позиции Э.Гуссерля; ряду экзистенциально-персоналистских направлений философии — например Х.Ортеги-и-Гассету, который даже подвергает критике «эгологию» Гуссерля за ее слишком оптимистическое принятие реальности чужого «я». «”Не-я” в чистом в виде,— пишет испанский мыслитель, — это не мир, а именно другой Человек, его внеположное моему “Я”, ego, и его никак не связанный с моим мир. Мир другого недостижим и, в сущности, недоступен мне. Непосредственно войти в этот мир мне не дано, поскольку я не в состоянии открыть для себя “Я” другого. Я могу лишь о нем догадываться, поскольку оно обнаружено в моем собственном, исходном мире» . Но имманентистский подход к сознанию и духовной жизни может развиваться и в рамках религиозной философии, как это, например, свойственно И.А.Ильину, категорически отрицавшему какие-либо коллективные (сознательные и бессознательные) представления и переживания. Для него «человек остается субъективным, индивидуальным и одиноким», а все состояния его сознания существуют в «ограде личной души» .

Но мое сознание есть одновременно и нечто трансцендентное, сверхличное, ибо лишь через него мне дано почувствовать и осознать присутствие других вещей и внутреннюю жизнь сознаний, отличную от моей собственной. Более того, лишь благодаря сознанию я способен преодолевать свои телесные границы и предрассудки самости, ощущать свою глубинную сущностную связь с другими людьми и сопричастность со всем миром; и бывают такие редкие мгновения экзистенциального переживания единства со всем сущим, когда человек ощущает себя частицей вселенского сознания, проявлением единой мировой души. Взгляд на душевную жизнь человека как на часть Мировой Души развивался уже Платоном и неоплатониками. В рамках христианской традиции человек признается образом и подобием Божиим, а его индивидуальное сознание рассматривается в некоторых религиозно-философских моделях как укорененное в бесконечном трансцендентном божественном сознании. «Есть некоторое сверхпсихологическое сознание, — пишет, например, Е.Н.Трубецкой,— безусловное и всеобщее как по форме, так и по содержанию. И я — психологический субъект — могу сознать истину, лишь поскольку я так или иначе приобщаюсь к этому сознанию».

Несколько иной аспект трансцендентности сознания разрабатывался в индийской веданте (см., напр., идеи Шанкарачарьи , где признается внутреннее трансцендентно-божественное начало (атман), скрытое в каждом человеке, которое необходимо актуализировать посредством усилий нашего повседневного эмпрического «я». Но линию трансцендентности сознания, хотя и в довольно двусмысленной форме, можно разрабатывать и в материалистическом ключе, отталкиваясь от коллективно-деятельностных оснований возникновения и функционирования индивидуального сознания, объективированных в соответствующих культурно-символических образованиях. Данная позиция интенсивно развивалась и развивается в рамках марксистской философии вплоть до использования терминов «общественно-человеческий “дух”» или «коллективный субъект»